Воспоминания жительницы бывшего села Лазаревка
Агафьи Васильевны Пироговой
Говорят, малая Родина, начинается там, где человек родился. Если это так, то я навсегда потеряла её. Моё родное село Русский Мергермен, в послевоенное время — село Лазаревка, сейчас можно найти лишь на старых картах или в архивных документах.
Я часто вспоминаю о том времени, когда село жило и цвело.
Самые ранние воспоминания — это детство. Родилась я в феврале далёкого 1929 года . Семья моя, как и все семьи тогда, была большой и дружной. Вместе жили дедушка, дядя с семьёй, да и детей было 12 душ. Село наше было большое, две улицы, школа — четырёхлетка, контора колхоза. Улицы утопали в зелени. Водой сельчан снабжал артезианский колодец. В колхозе были коровы, овцы, волы и кони.
В 1936 году наша семья переехала в деревню Барак (ныне Синицино) Кировского района. Там же нас застала война. Моей сестре было 15 лет, а мне 12. Остальные дети были младше нас.
Отец и дядя ушли на фронт. В районе нашей деревни начали строить оборонительные укрепления, и именно с этого момента начались наши испытания. Немцы бомбили село, мы переезжали с места на место, но отовсюду немцы нас гнали. Часть жителей решили вернуться на старые места жительства, поближе к родным. У нас было два вола, а потому маленьких детей посадили на повозки, обложили их подушками и пожитками, а сами вместе со взрослыми шли за повозками пешком. На подходе к Ичкам мы нарвались на конный отряд немцев. Фашисты стали стрелять просто так в воздух, пугая нас, а затем согнали нас в конюшню и закрыли в ней. Мы очень боялись. И не зря. Утром верхом на конях немцы ворвались в конюшню и стали там скакать. Это было страшно, началась паника, дети и взрослые старались увернуться от лошадей. Крик стоял такой, что у меня до сих пор стынет кровь в жилах. Но на этом наши несчастья не закончились, потому что у нас забрали вола. Как добирались дальше до Мергермена, где жили наши родственники, уже и не помню. Остались смутные воспоминания, все происходило, как в кошмарном сне. Та зима была очень холодной. У нас не осталось никакой еды. Мама с невесткой пошли за продуктами в село, но зимний день был коротким, и до темноты они не вернулись. Ночью мама и невестка заблудились, не дошли до села всего лишь километр. Ночевали на снегу, а утром домой пришла только невестка. Она обморозила руки, и у неё на всю жизнь вместо пальцев остались одни обрубки. А мама не смогла идти потому, что обморозила ноги. Мы с сестрой волоком притащили её в деревню. Попытались снять с неё сапоги, а они стали сниматься с кожей и мясом… Это было ужасное зрелище. Мама совсем не могла ходить, ноги её опухли и кровоточили. Мы замотали их тряпками.
Дома у нас своего тоже не было, нас приютил брат мамы, у которого была своя большая семья. Мы жили там не долго, потому что оккупантам для чего-то понадобился дом, и нас всех выгнали оттуда. Поселиться нам пришлось в каком-то строении, где в комнате только дети могли лечь спать на полу, а взрослым места не было. Мы, все четырнадцать человек, спали сидя. Нам пришлось переменить в селе три или четыре дома, пока нас не оставили в покое. Последний раз немцы пришли нас выгонять, а мама откинула одеяло и показала свои ноги. Командовавший немцами офицер был поражен тем, что с такими ранами наша мама живет и терпит такую боль. Он договорился с врачом, чтобы оказать ей помощь. Немецкие солдаты перенесли маму в соседний дом, где размещался медпункт. Врач обработал мамины ноги какой- то желтой мазью, осмотрел и сказал, что уже началась гангрена и нужно отрезать пальцы. Мама согласилась, и врач сделал операцию на обеих ногах, благодаря чему она осталась жива. Я до сих пор прошу Бога о том, чтобы он послал семье этого доктора здоровья.
Жить нам было трудно, но всё-таки мир не без добрых людей. Рядом с нами стояла немецкая солдатская кухня, а повар очень полюбил мою младшую сестру. Он всё время говорил, что у него дома дочь такого же возраста. В письме своей жене он написал про мою сестру, и жена прислала из Германии посылку, в которой были вещи для сестрёнки, обувь и даже бусы. Он часто приносил нам в котелке суп, быстро переливал еду в нашу кастрюльку и уходил . За это мама стирала ему фартуки.
Это было самое трудное время в моей жизни, я не могу без слез вспоминать, что пришлось пережить во время войны. Хорошо помню, как гнали колону военнопленных через село. Они шли измученные, поддерживая друг друга. Один солдат упал, а колона пошла дальше. Жители села кинулись к раненному, чтоб оказать ему помощь. Однако немцы увидели это, вернулись и застрелили упавшего бойца. Ночью солдата похоронили. Уже после войны поставили памятник со звездой, и теперь каждый год 9 мая жители села Пушкино приходят на могилу неизвестного солдата, чтобы почтить память воина, погибшего в той войне.
Фронтовики
После войны жизнь изменилась, село получило новое имя — Лазаревка. В 1951 году колхоз имени Фрунзе, в который входила Лазаревка, объединился с колхозами имени Сталина (с. Пушкино) и имени Тельмана (с. Маковка).
Село стало разрастаться. Стали строить дома для переселенцев; были построены клуб и детский сад. В селе насчитывалось более ста домов.
Начальная школа стала семилетней. Ещё был вырыт ставок, в котором стали разводить рыбу.
В 1963- 1964 годах в село приехали первые переселенцы из Ивано — Франковской и Львовской областей. Тогда же стали сажать первые виноградники, которых в Лазаревке было 200 га.
Закладка первых виноградников
Бригада виноградарей с. Лазаревка
На винограднике
На баштане
Было разведено дойное стадо, в котором был молодняк, а так же выращивались бычки на откорм. Кроме этого в селе были овцеферма и конюшня.
Лошадь – первый транспорт на селе
Молодёжь на ферме
Можно сказать, что жизнь кипела. На работу и обратно ехали с песнями.
По вечерам и выходным дням в клубе нельзя было протолкнуться. А какие концерты готовили к праздникам! Ставили спектакли, сами делали костюмы и декорации.
-
- Спектакль в клубе
-
- У сельского клуба
Люди жили дружно, свадьбы и крестины справляли всем селом.
К началу 80-х жители Лазаревки стали переезжать в село Пушкино. В основном это были ранние переселенцы. В Пушкино шло большое строительство — построили целую улицу новых домов, в которые можно было вселяться и жить. Построена была средняя школа, Дом культуры, общежитие, детский сад. Да и само село Пушкино было больше нашей Лазаревки.
В 1973 году в результате сильных дождей в предгорьях произошёл прорыв плотины, и на Лазаревку (частично и на Пушкино) ринулась большая вода.
Наводнение
Наводнение принесло много бед: большая часть глинобитных, калыбных, домов была подтоплена, и все дома разрушились. Последствия наводнения стали причиной второго переселения жителей Лазаревки. Какое-то время еще работали фермы, и людей привозили на работу на машинах. Постоянно в селе проживали лишь старожилы, но и они тоже вскорости переехали.
Последние несколько лет только я и мой муж Иван Иванович встречали в День Победы 9 мая делегации для проведения митинга у могилы неизвестного солдата. В 1990 году я тоже переехала в Пушкино, а вот муж остался в Лазаревке, и был он последним жителем Лазаревки, и оставался в селе до последнего дня его существования.
Прекращение существования села прошло для меня и моих односельчан очень болезненно.
В то время часто проводились ученья по Гражданской обороне, вот кто-то там наверху и решил создать обстановку максимально приближенную к боевой. Для этих целей избрали нашу Лазаревку. Со всего Крыма приехали группы гражданской обороны, стали взрывать оставшиеся дома, фермы, пускать дымовые шашки, была объявлена учебная тревога. Когда рассеялся дым, села уже не было, все было разрушено. Потом несколько лет убирали камни, строительные материалы с места, где находилось село. Теперь здесь распаханное поле. И только кладбище напоминает, что тут когда — то жили люди.
В последнее время я часто рассматриваю старые фотографии, с горечью и печалью отмечаю то, как мало осталось в живых моих односельчан. Когда мы встречаемся с ними на каких — либо мероприятиях или просто в магазине, тогда как будто теплый солнечный лучик касается моей души.
Агафья Васильевна и Иван Иванович Пироговы
Сейчас Агафья Васильевна Пирогова проживает в селе Пушкино. Пожелаем ей крепкого здоровья!